Наверх
Алена, 37 - 28 сентября 2008 18:23
[FONT=Arial][SIZE=-1]Плохое настроение. Хочу написать рассказ – не могу, миниатюру – не получается, остался один дневник – он все стерпит, даже отсутствие вдохновения.
Размышляю о природе творчества. Зачем-то ведь оно нам дано. Ну, не всем, может, но многим – это точно.
Всяк творит по-своему. Даже тетка, сидящая целыми днями у окна и наблюдающая жизнь своих соседей – творческий человек. Она ведь за них, за соседей этих, их жизнь додумывает, строит предположения и версии. Да если покопаться во всем этом, то такой кладезь сюжетов отыщется, что все нынешние известные дамы, что пишут детективы, не смогут померяться своей фантазией с богатейшим воображением никому, казалось бы, не интересной женщины.
И живет она себе, не ведая, что талантлива. А просто так сложилась жизнь, тяжелая, трудовая, заводская или фабричная, со всеми детьми-оболтусами и внуками-бездарями, мужьями, если не пьяницами, то неудачниками – это уж точно… Стоп! Кажется, моя собственная фантазия уносит меня дальше, чем может вместить в себя этот образ. Так вот… Ей бы образования чуток, да человека рядом думающего, тонкого, была бы она сейчас интересна. И не только самой себе, а и окружающим. Не проводила бы весь день у окна. Ей хватало бы внутренних переживаний, мыслей, такого дорогого общения со своим собственным внутренним миром.
Да-а… Эта неприветливая тетка, что каждое утро глазеет на меня из окна, очень удивилась бы, увидев то, что я сейчас о ней написала. Это у меня от тоски.
Всяк творит…
Я помню, что в пору моей юности, в семидесятые и восьмидесятые годы молодому человеку было трудно выделиться среди сверстников. Фарцовщики тогда еще не набрали обороты, и приходилось отличаться чем-то особенным. Таким предметом служили носки.
Если парень, пусть даже в простом, рабоче-крестьянском костюме, имел особые, нужного цвета носки – он победил. Цвета было два – желтый и красный, и каждая девушка, увидев край носка из-под задравшейся штанины, когда парень садился, знала, что на него стоит обратить внимание. Боже мой, вспоминается Кин-дза-дза с ее дифференциацией штанов! И ничего не надо, никакого творчества. Обзавёлся нужного цвета носками – и хватит, не трудись больше, не нужно, ты уже принят в особую касту.
Боже мой, скука-то какая! Впрочем, сегодня меня удивили.
Мы никогда не знаем, что думают посторонние люди.
Я стояла в очереди на оплату, и уже начала выкладывать продукты на прилавок, когда заметила, что в соседней кассе никого нет.
- Вы знаете, а там свободно, - сказала я женщине, стоящей за мной.
Она была никакая, ни добрая, ни злая, из тех, что не оставляют после себя воспоминаний.
- Это вы мне? – через довольно большой промежуток времени спросила она.
- Да,- ответила я, недоумевая, почему понадобилось так долго думать и тратить такие усилия для осмысления.
- Что я теперь должна в сорок лет переходить к другой кассе, когда я уже здесь стою? – злобно спросила она меня.
- Да, в таком глубоко пожилом возрасте передвижения несколько затруднительны, - отозвалась я.
Реплика не была удачной – меня застали врасплох. И надолго удивили. Незаметно для себя я дошла до своего дома, но открывать дверь не спешила – все пыталась понять, как же у этой женщины построен мыслительный процесс, да и построен ли вообще.
Самое главное в этой ситуации то, что она была очень собой довольна. Абсолютно довольна. До бесконечности.
Нет! Нужно срочно чем-то увлечься. Вязание – хорошо! Написание рассказов – еще лучше! Можно раскладывать пазлы до умопомрачения, вернее – собирать, какая разница! Важно, что это занятие развлечет и подготовит платформу, на которой и возникнет оно, то самое…
Сейчас – тоска, пустыня, но у меня есть сокровище. Это – вдохновение!
И кто его знает – что это такое? Наваждение, да и только. Оно приходит вдруг, иногда в пять утра, например. Вскакиваешь с постели и летишь к компьютеру, боясь расплескать мысли, ведь если они сейчас пробегут, незафиксированные, в голове, то потом уже не лягут стройно на бумагу – будешь сидеть и вымучивать из себя, бог знает что. И работа тогда станет видна, и все твои усилия. А если успела, поймала, тогда получается что-то такое, как будто и не твое даже, а подаренное кем-то, тем, кто знает…
И тогда жизнь вновь приобретает значения и смыслы, и люди рядом становятся милы и приветливы, а ты делаешься добра и великодушна…
Что может быть лучше этого?
© Copyright: Елена Серова, 2008
http://www.proza.ru/texts/2008/05/25/613.html
[/SIZE][/FONT]
Размышляю о природе творчества. Зачем-то ведь оно нам дано. Ну, не всем, может, но многим – это точно.
Всяк творит по-своему. Даже тетка, сидящая целыми днями у окна и наблюдающая жизнь своих соседей – творческий человек. Она ведь за них, за соседей этих, их жизнь додумывает, строит предположения и версии. Да если покопаться во всем этом, то такой кладезь сюжетов отыщется, что все нынешние известные дамы, что пишут детективы, не смогут померяться своей фантазией с богатейшим воображением никому, казалось бы, не интересной женщины.
И живет она себе, не ведая, что талантлива. А просто так сложилась жизнь, тяжелая, трудовая, заводская или фабричная, со всеми детьми-оболтусами и внуками-бездарями, мужьями, если не пьяницами, то неудачниками – это уж точно… Стоп! Кажется, моя собственная фантазия уносит меня дальше, чем может вместить в себя этот образ. Так вот… Ей бы образования чуток, да человека рядом думающего, тонкого, была бы она сейчас интересна. И не только самой себе, а и окружающим. Не проводила бы весь день у окна. Ей хватало бы внутренних переживаний, мыслей, такого дорогого общения со своим собственным внутренним миром.
Да-а… Эта неприветливая тетка, что каждое утро глазеет на меня из окна, очень удивилась бы, увидев то, что я сейчас о ней написала. Это у меня от тоски.
Всяк творит…
Я помню, что в пору моей юности, в семидесятые и восьмидесятые годы молодому человеку было трудно выделиться среди сверстников. Фарцовщики тогда еще не набрали обороты, и приходилось отличаться чем-то особенным. Таким предметом служили носки.
Если парень, пусть даже в простом, рабоче-крестьянском костюме, имел особые, нужного цвета носки – он победил. Цвета было два – желтый и красный, и каждая девушка, увидев край носка из-под задравшейся штанины, когда парень садился, знала, что на него стоит обратить внимание. Боже мой, вспоминается Кин-дза-дза с ее дифференциацией штанов! И ничего не надо, никакого творчества. Обзавёлся нужного цвета носками – и хватит, не трудись больше, не нужно, ты уже принят в особую касту.
Боже мой, скука-то какая! Впрочем, сегодня меня удивили.
Мы никогда не знаем, что думают посторонние люди.
Я стояла в очереди на оплату, и уже начала выкладывать продукты на прилавок, когда заметила, что в соседней кассе никого нет.
- Вы знаете, а там свободно, - сказала я женщине, стоящей за мной.
Она была никакая, ни добрая, ни злая, из тех, что не оставляют после себя воспоминаний.
- Это вы мне? – через довольно большой промежуток времени спросила она.
- Да,- ответила я, недоумевая, почему понадобилось так долго думать и тратить такие усилия для осмысления.
- Что я теперь должна в сорок лет переходить к другой кассе, когда я уже здесь стою? – злобно спросила она меня.
- Да, в таком глубоко пожилом возрасте передвижения несколько затруднительны, - отозвалась я.
Реплика не была удачной – меня застали врасплох. И надолго удивили. Незаметно для себя я дошла до своего дома, но открывать дверь не спешила – все пыталась понять, как же у этой женщины построен мыслительный процесс, да и построен ли вообще.
Самое главное в этой ситуации то, что она была очень собой довольна. Абсолютно довольна. До бесконечности.
Нет! Нужно срочно чем-то увлечься. Вязание – хорошо! Написание рассказов – еще лучше! Можно раскладывать пазлы до умопомрачения, вернее – собирать, какая разница! Важно, что это занятие развлечет и подготовит платформу, на которой и возникнет оно, то самое…
Сейчас – тоска, пустыня, но у меня есть сокровище. Это – вдохновение!
И кто его знает – что это такое? Наваждение, да и только. Оно приходит вдруг, иногда в пять утра, например. Вскакиваешь с постели и летишь к компьютеру, боясь расплескать мысли, ведь если они сейчас пробегут, незафиксированные, в голове, то потом уже не лягут стройно на бумагу – будешь сидеть и вымучивать из себя, бог знает что. И работа тогда станет видна, и все твои усилия. А если успела, поймала, тогда получается что-то такое, как будто и не твое даже, а подаренное кем-то, тем, кто знает…
И тогда жизнь вновь приобретает значения и смыслы, и люди рядом становятся милы и приветливы, а ты делаешься добра и великодушна…
Что может быть лучше этого?
© Copyright: Елена Серова, 2008
http://www.proza.ru/texts/2008/05/25/613.html
[/SIZE][/FONT]
Добавить комментарий
Комментарии: 0
